Теперь ты ее видишь

Оглавление

Кандра признавала свою вину. Но это еще не значит, что она согласна смиренно принять подачку, которую швырнул ей Ричард. Она надеялась, что Ричард увлечется Суини, у которой при всех ее странностях и причудах доброе сердце. Более того, Кандра относилась к Суини с искренней симпатией и думала, что это чувство взаимно.

У нее были основания полагать, что Ричард сделает все, если захочет доставить удовольствие понравившейся ему, женщине. Если Суини ему нравится — а Кандра полагала, что она ему нравится, — и если она убедит Ричарда проявить щедрость, то вполне возможно, он выполнит ее просьбу.

Однако, поговорив с Суини, Кандра решила, что ее расчеты провалились, и тут же вернулась к другому, прежнему замыслу. Этот план не нравился Кандре, ибо был сопряжен с нешуточным риском, однако в нынешний момент самым надежным вариантом представлялся Карсон Мак-Миллан.

Если водишь дружбу с дьяволом или спишь с ним, совсем нелишне как можно больше узнать о нем и предпринять необходимые шаги для самозащиты. Кандра располагала такими сведениями о Карсоне, которые тот непременно захотел бы сохранить в тайне, но понимала, что их не следует пускать в ход. Возможно, ей удастся убедить Мак-Миллана, что ребенок был от него — сроки приблизительно совпадали, — хотя Кандра не сомневалась в отцовстве Ричарда. Да, это может сработать. Надо рассказать Карсону о беременности. Будто она зачала от него, а Ричард, узнав об аборте, решил, что это его ребенок, и именно потому они разводятся. В таком случае Карсону придется взять на себя часть ее финансовых обязательств. Скорее всего он предпочтет уладить дело миром.

А если Мак-Миллан заартачится, Кандра пустит в ход тяжелую артиллерию.

Глава 5

Озноб еще усилился. Суини сидела, завернувшись в одеяло и непрерывно дрожа. Ей казалось, будто она вот-вот замерзнет до смерти, и Суини даже немного позабавилась, представив себе растерянность патологоанатома при виде человека, погибшего от переохлаждения в теплый сентябрьский день в жарко натопленной квартире. Суини подумала, не забраться ли в постель под электрическое одеяло, но это значило бы, что она заболела, а ей, вовсе не хотелось этого. Когда раздался звонок в дверь, Суини пропустила его мимо ушей, поскольку одеяло помогало ей сохранять те остатки тепла, которые еще вырабатывало ее тело. Если же она встанет, то замерзнет еще сильнее.

Но звонок звучал вновь и вновь, и наконец девушка поднялась.

— Чего надо? — крикнула она, направляясь к двери.

В ответ послышался неясный, приглушенный голос, и Суини застыла как вкопанная. Хорошо усвоив нью-йоркские нравы, она опасалась подходить еще ближе.

— Кто там?

— Ричард.

Суини озадаченно посмотрела на дверь.

— Ричард?

— Ричард Уорт, — пояснил он, и Суини почудился смех в его голосе.

Сначала она решила не открывать дверь и убраться восвояси, сделав вид, будто ничего не говорила. Но вот беда — дом принадлежал Ричарду, и хотя хоромы были не Бог весть какие, Суини подозревала, что за них можно потребовать куда больше, чем ее нынешняя квартплата. Но сейчас она не могла позволить себе лишних расходов, а следовательно, должна проявлять почтительность к хозяину. Успокаивая себя этой мыслью, Суини взялась за замок. Ее руки по-прежнему тряслись — от холода, надо полагать.

Он стоял в коридоре, застеленном потертым пыльным ковром. Если бы не плечи портового грузчика и не грубое угловатое лицо, Ричард в своем дорогом итальянском костюме выглядел бы здесь совершенно неуместно. Наметанным глазом художника Суини отмечала мельчайшие детали, с жадностью впитывая их, и если еще могла объяснить свою вчерашнюю вспышку умопомрачением, то сегодня один лишь взгляд на Ричарда лишил ее иллюзий. Тело Суини затрепетало, а губы увлажнились, словно перед ней поставили лакомое блюдо. Тревожный знак.

Когда она открыла дверь, Ричард улыбался, но стоило ему увидеть Суини, закутанную в одеяло, улыбка немедленно угасла. Его темные глаза оглядели девушку с головы до пят, потом впились ей в лицо.

— Вы что, захворали? — осведомился Ричард и бесцеремонно шагнул вперед, вынуждая Суини отступить и позволить ему беспрепятственно войти в квартиру. Он закрыл за собой дверь и защелкнул замки.

— Нет, просто замерзла. — Суини сердито сверкнула глазами и отпрянула, не желая находиться в опасной близости к нему. — Что вам нужно? — спросила она, окончательно растерявшись, ибо не ожидала встречи с Ричардом, тем более — наедине, в собственной квартире. Квартира была ее крепостью, здесь исчезала настороженность, отделявшая Суини от окружающего мира; здесь она могла расслабиться и рисовать, быть самой собой. Когда Суини закрывала дверь квартиры, ей нередко казалось, будто она оставила в коридоре тяжелые железные цепи. Здесь она чувствовала себя свободной, но только если была одна.

— Я приехал захватить вас на ленч.

— Я еще вчера сказала, что не поеду. — Суини поплотнее закуталась в одеяло и вдруг словно увидела себя со стороны. На ней был теплый костюм, но она не причесалась, а значит, волосы торчат вокруг головы буйными вихрами. Длинный локон свесился ей на глаз; Суини откинула его и, покраснев, сердито сверкнула глазами. Она не любила попадать в неловкое положение. Суини уже не припомнила, когда в последний раз ее беспокоило, как она выглядит в глазах окружающих, но… Ричард — совсем другое дело. Она не хотела бы считать, что Ричард чем-то отличается от прочих людей, и все же считала.

— Вчера я приглашал вас на обед. — Он окинул девушку критическим взглядом, продвинулся еще дальше и, почувствовав жару в квартире, нахмурился. — Зачем вы так натопили?