Игрушка для босса

Оглавление

104

Не нравится мне все это. Может, правда, стоит показаться акушерке? — активно размышляя, делаю глоток воды из бутылки, которую всегда ношу с собой. — Мы с Грановским с самого начала определились с хорошим платным перенатальным центром, где меня и ведут. Единственная проблема — он находится на другом конце города. А сегодня среда, будний день, обед и Москва стоит в семибалльных пробках. Как быть? — выплываю из уборной, иду к лифту, чтобы спуститься на стоянку.

Машину Герман на радостях подарил мне на следующий день, как узнал, что я беременна. Проснулась утром, а под окнами квартиры красуется желтый новенький «Мерседес», украшенный огромным красным бантом. Визгов было немеряно, и неважно, что водить я толком мне умела. Зато появился замечательный повод научиться.

Сейчас я езжу редко, аккуратно и медленно. Во-первых, уже плохо помещаюсь за рулем, во-вторых, Котя не разрешает, боится надолго оставлять одну на девятом месяце. Брелоком оживляю «лимончик» (так я зову свою красавицу), распахиваю дверь, закидываю сумку, пытаюсь втиснуться в узкое кожаное пространство.

— Ну что, моя сладкая, папе звонить не будем? Сами доберемся, правильно? Две девчонки да не справятся? Не может такого быть! — завожу стальную коняшку, тихо выруливаю со стоянки. — Папа сейчас с дядей Антоном на серьезной встрече. Лучше их не беспокоить, не дергать: они денежку зарабатывают, — поучающее разговариваю со своим животиком, словно чудо, которое в нем живет, может меня услышать. Аккуратненько выезжаю на дорогу.

Впереди жуткая пробка. Притормаживаю, по навигатору ищу, как объехать «вавилонское столпотворение», но вариантов нет, поэтому пристраиваюсь в крайний ряд. Двигаемся со скоростью десять километров в час.

Главное, чтобы в пути не прихватило, а то это может плохо кончится, — включаю радио, ищу веселую музыку, чтобы отвлечься от назойливых нервирующих мыслей. — Ничего, сейчас нас тетя доктор посмотрит, даст волшебную таблеточку, и поедем с тобой, моя хорошая, домой кушать. Слопаем большой кусок арбуза с селедкой и запьем все это безобразие томатным соком.

Вкус у меня сейчас своеобразный, экзотический. Например, мой животик не переносит курятину ни в каком виде, даже если ее по телевизору показывают. Тут же начинает бунтовать, сразу приходится нестись в туалет, потому что тошнит. А ведь я очень люблю цыпленка, особенно из духовки, такого сочного, ароматного, с хрустящей золотистой корочкой, но моя малышка пока не осознает всей прелести данного блюда, поэтому реагирует по-своему. В пузике снова начинаются странные процессы. — Зря я о курице подумала, ой, зря! — Опять сложно дышать, жарко в автомобиле. Включаю кондиционер, обмахиваю себя свободной рукой, еще голова начинает ныть.

— Аааааааааа, — разносится вопль по салону. Вцепившись в руль подаюсь вперед, добела сжимаю пальцы. От острой боли, сводящей мышцы таза, темнеет перед глазами. — Ма-ааамочки! — хриплю себе под нос, останавливаю машину прямо посреди дороги. И неважно, что другие участники движения требовательно сигналят позади, не до них мне сейчас — объедут, не развалятся.

Сама не замечаю, как опускаюсь лбом на кнопку подачи сигнала, кусаю губы до крови. Резкий протяжный гудок разлетается по округе, оглушая водителей и прохожих, звучит на весь проспект. Но я не слышу его, полностью сосредоточившись на разрывающих меня ощущениях.

Слезы крупным каплями катятся по щекам, орошая руки, руль, колени. Благо, длится этот кошмар совсем недолго, через некоторое время потихоньку отпускает. Быстро дышу ртом, откидываюсь на спинку кресла.

— Девушка, документы покажите, пожалуйста, — от внезапно возникшего за окном лица мужика в форме вздрагиваю, отклоняюсь в сторону, шмыгаю носом.

Ничего себе! Народ уже полицию вызвал? Решил, наверное, что я террористка. Сейчас ведь это модно.

Распахиваю дверцу «лимончика», тем самым пнув блюстителя закона, выкатываюсь на улицу. Втянув полной грудью кислород, обтираю руками зареванные щеки, пытаюсь прийти в себя. А он ошарашенно глядит на меня, хмурится. Не нравится ему ситуация.

Ну и ладно, переживу как-нибудь. Не дав опомниться удрученному стражу порядка, заявляю:

— Вы не могли бы мой автомобиль до обочины толкнуть, — всхлипнув, откидываю волосы назад, — а то так писать хочется… — и, не дождавшись реакции, топаю в сторону тротуара. Все машины в пробке замерли — опасности нет.

В голове какой-то беспорядок, мысли то появляются, то тухнут. Ничего запомнить не могу. И сосредоточиться не получается: зрение выхватывает некие картинки, но не стыкует их между собой. Тряхнув густой шевелюрой, которая за год отросла до лопаток, оглядываюсь по сторонам, ищу, куда бы присесть, а то ноги не держат.

Вижу подъезжающий к обочине «лимончик» и выходящего из него незнакомого полицейского. — И как он туда попал? — возмущаюсь про себя. — Угнал мою машину? — грозно свожу брови.

— Девушка, Вы себя плохо чувствуете? — смотрю на него и не пойму, то ли сочувствует, то ли издевается. Усаживаюсь прямо на тротуар, не слушая его бухтение. Колени от слабости трясутся.

— Мне надо! — заявляю тоном, не терпящим возражений, снова зеваю.

Как я устала!

— Ну что же Вы прямо на землю… — с сочувствием произносит блюститель порядка, пытается меня поднять, но я сопротивляюсь. — Я скорую вызову, Вы плохо выглядите. И позвоните родственникам: мужу или родителям… — в его голосе слышны ноты паники. Отворачивается от меня, громким шепотом что-то говорит в рацию, но я его не слушаю: не интересно.