Игрушка для босса

Оглавление

Трикотажное домашнее платьице-футболка светло- серого цвета, с рисунком смешной симпатичной мышки с закрученным в спиральку хвостиком. Носки белые, махровые, очень пушистые. Ночная рубашка, нежно-бежевая, на тонких лямочках с игривым черным кружевом на груди и понизу. И комплект трусиков в прозрачной пластиковой коробочке.

— Это еще что? — таращу изумленно глаза. — Странно! Может, что перепутал, — укладываю все аккуратно обратно. — Ничего не понимаю!

— Не понравилось? — от неожиданно близко раздавшегося мужского голоса я вздрагиваю и отпрыгиваю в сторону. — Прости, все, что смог отыскать в ближайшем магазине, чтобы тебе у меня было комфортно, — парень удрученно пожимает плечами: — Девушке в отделе сказали, что это пригодится, — запускает пятерню в свои темные мокрые волосы, отступает на шаг. А я еще раз кидаю взгляд на одежду, вопросительно приподнимаю бровь.

— Это мне? — интересуюсь, боюсь, что ослышалась.

— Ну да. Или ты по квартире в джинсах предпочитаешь передвигаться? — прямо передо мной натягивает футболку на голый торс. — Насть, ну хватит на меня таращиться, я не серый волк и голову тебе не откушу. Мы же нормальные люди, просто вещи, без лишних намеков, — недоверчиво сощуриваю глаза, пытаюсь сканировать мужчину глазами. И вроде вид такой милый, открытый. Но почему меня не покидает подозрение, что наглый Том благосклонностью заманивает глупую мышь в ловушку, а?

ГЛАВА 21. Иногда

Снова достаю платьице, кручу перед лицом. Милое и мягкое, невооруженным глазом видно, что не дешевое. И, кстати, не особо сексуальное: мне почти до колен, плечи закрыты и не обтягивает. Может, правда о моем благополучии побеспокоился Нервный? Вот только ночнушка и белье напрягают. Самонадеянный, ничего не скажешь… — но тут сковородка начинает издавать странные звуки. Испуганно округляю очи, бросаю вещи на диван, несусь к плите.

Вредный сотейник, перестав варить, тут же взялся жарить, и мое бедное, несчастное мяско уже покрылось бронзовой корочкой. Быстро отключаю конфорку и кусочек сливочного масла туда.

Да что ж такое, почему в доме Грановского меня вечно преследуют неприятности?! Я ведь хорошо готовлю, а тут филе чуть не спалила и, похоже, передержала рис. — Скидываю ровные, крупные зерна в дуршлаг, промываю. Хватаю сухофрукты: рыжую сочную курагу, синий чернослив без косточек и горсть изюма — ссыпаю в маленькую тару, промываю, заливаю жидкостью и на огонь на десять минут.

Так, салат, — задумчиво потираю лоб. Невзначай поднимаю глаза, смотрю вперед. Замечаю Грановского в домашних темных шортах и светлой безрукавке, вольготно раскинувшегося на диване с трубкой у уха и с упоением наблюдающего за моими действиями.

Что, нравится, парень? — Усмехаюсь про себя. — Недаром говорят, что женщина на кухне — звезда. Смотри-смотри. — Позирую, выделываюсь. И так помешаю, выгнув поясницу, и помидорки под краном грациозно помою.

— Насть, ты там что, компот варишь?! — раздается возмущенный мужской вопль. — Я сейчас окочурюсь от голода, и будешь потом плакать над хладным трупом. Допрыгаешься! Да, Антон, я к семи подъеду, ты пока раскачай корейцев… — вот, зараза, всю малину обломал. Да ну их этих мужиков, им бы пожрать повкуснее и побольше. Никакой эстетики. И с кем это он болтает? С Заречным?

Очень смешно, — фыркаю. — Быстро сообразил, четко обозначил сопернику границы своих владений. Вроде как невзначай упомянул, что я у него дома, да еще и стряпаю. Умно! Вот только, к сожалению, не уверена, что кровожадного енота этим можно остановить, слишком хищно тот на меня скалился в офисе. Поэтому в целях самосохранения буду держаться в биополе вожака стаи — Грановский хоть исподтишка не нападет.

Быстро настрогав салат, завариваю чай в стеклянном сосуде. Сухофрукты сливаю и обжариваю в большом количестве сливочного масла, чтобы соус получился. Все три ингредиента раскладываю по блюдам. В этом рецепте составные части смешиваются в тарелке в том количестве, в котором нравится трапезничающему.

Грановский все с телефоном, но держаться вдали от меня ему неинтересно. Подходит к плите, опирается пятой точкой о стол, наблюдает, как я шуршу по хозяйству. Лицо такое довольное, спокойное.

— Хочешь, я тебя переодену, а то жарко тут и запахов много, — с хитрецой скалится. Опускает мобильник на тумбочку, подходит сзади, пытается развязать на пояснице тесемочки фартука. А я игриво отмахиваюсь. — Насть, я так скучал, даже самому страшно, — обхватывает талию, прижимает бедрами к себе. Шершавыми ладонями нахально забирается под мою кофточку, касается оголенной кожи живота, поглаживает.

Эти вольные телодвижения вызывают у меня стадо неуправляемых мурашек, резво скачущих вдоль позвоночника.

— Я буду нежным и аккуратным, — откидывает с одного плеча прядь темных волос, оголяя длинную шею. Требовательно и горячо касается ее губами, слегка прикусывает.

Вот хитрый котяра, — прикрываю от удовольствия глаза, улыбаюсь. — Думаешь, не понимаю твоих прозрачных намеков, не знаю, чего хочешь? Но нет, слишком простой охоты никто не пророчил. Раздразню, замучаю, испепелю так, что ручным станешь. А потом сама слопаю.

— Я умею одеваться, — лениво выбираюсь из его захвата, снова затягиваю на талии фартук. Беру стопку тарелок с уложенными сверху приборами, плюхаю в руки парню. Приобщаю начальника к домашнему хозяйству. Указательным пальчиком тычу в сторону стола.

— Есть сейчас будем. Расставляй посуду. И стаканы возьми для сока и чая, — показываю в сторону ящичка с утварью. — Недовольно вздыхает, с прищуром смотрит на вредную дамочку, не поддающуюся искушению. А я ему шутливо подмигиваю, подталкиваю в спину.