Связанные долгом

Оглавление

— Я дала ему обещание не рассказывать никому.

— Антонио мертв, — сказал Данте. В его голосе не звучало сожаления. — Теперь я твой муж, и твое обещание мне важнее.

Я отвела взгляд. Он прав, но я так долго хранила в себе правду, что она практически стала частью меня. В конечном итоге Данте, вероятно, все равно бы все выяснил.

— Валентина?

— Антонио был геем, — выпалила я. Бремя лжи Антонио наконец-то перестало давить на мои плечи, подарив ощущение свободы.

Лишь на миг Данте показал потрясение.

— Я никогда не подозревал. Ты уверена?

Я закатила глаза.

— Он иногда приводил своего любовника к нам домой.

— Почему он не спал с тобой, чтобы появились наследники? Это могло бы снять возможные подозрения.

Я замялась.

— Не думаю, что это получилось бы. Ну ты знаешь… — Я махнула в сторону паха Данте.

— Он был бесплоден?

— Нет, он как-то сказал, что у него не встает на женщин, — выдавила я из себя, чувствуя, что покраснела.

— Кто его любовник? — небрежно спросил он, но я знала, что не стоит доверять его показному равнодушию.

В его взгляде был намек на решимость добиться от меня ответа любой ценой. Было чувство, что он пытается использовать мое эмоциональное состояние против меня, но меня не так легко сбить с толку.

Я покачала головой. Фрэнк все еще был жив и все еще далеко не член Семьи. Если Данте узнает, что Антонио встречался с посторонним… Я не хотела даже думать о последствиях. Он не остановится, пока не найдет его, и я точно знала, что тогда будет с Фрэнком.

— Я не могу тебе сказать. Пожалуйста, не заставляй меня.

Данте взял меня за плечи, без малейшего давления.

— Если это кто-то из Семьи, я должен знать, и, если он не… Семья на первом месте. Мне нужно защитить всех, кто доверяет мне.

Он убьет Фрэнка и, возможно, сначала подвергнет его пыткам, чтобы выбить имена всех людей, которые знали об Антонио.

Я не смогла бы жить с этим, если бы такое случилось. Мне хотелось закрыть глаза под проницательным взглядом Данте, но я понимала, что это плохая идея.

— Я не могу тебе сказать. И не скажу. Прости, Данте, но неважно, что ты сделаешь, я не назову тебе имя.

Гнев, ещё свирепее, чем вчера, вспыхнул на лице Данте. Это была самая настоящая ярость, и впервые она была направлена на меня. Что говорила Бибиана? Данте не терпел неповиновения.

— Ты жила под защитой, Валентина. У меня крепкие мужики говорили то же самое, и в итоге они открыли все свои секреты.

— Тогда сделай, что должен, — отодвигаясь, огрызнулась я. — Отрежь мне пальцы на ногах и накорми меня ими. Бей меня, жги, режь, но я лучше умру, чем буду нести ответственность за смерть невинного человека.

— Так значит, он посторонний.

Я удивленно уставилась на него. Такой вывод он сделал из моей вспышки? Господи Боже, да он в этом был ас. Даже не причинив никому вреда и не уронив с моей головы ни одного волоса, уже выудил из меня информацию.

— Я этого не говорила.

Но было слишком поздно. Данте ухмыльнулся.

— Это и необязательно. — Его глаза были проницательными и напряженными. Он был похож на охотника. — Если Антонио приводил своего любовника домой, я полагаю, что ты встречала его и знаешь, как его зовут, и можешь описать его мне.

Я поджала губы, глядя с негодованием на него. И через миллион лет я не скажу ему то, что он хочет узнать. Я уже и так сказала слишком много. Мне нужно быть бдительнее в будущем. Данте снова шагнул ко мне. Он прикоснулся к моим бедрам, и, невзирая ни на что, простое прикосновение послало языки пламени к низу моего живота. Я жаждала его, может быть, сильнее, чем когда-либо прежде. Что делало этих опасных людей такими неотразимыми?

— Разве ты не лояльна ко мне? — пробормотал он. — Ты не считаешь, что задолжала мне правду? Не считаешь, что это твой долг? Не только потому, что я босс Синдиката, но и потому, что я твой муж.

— А ты задолжал мне достойную брачную ночь. Твой долг как моего мужа — заботиться о моих потребностях. Полагаю, нам обоим придется жить с разочарованием.

Его маска треснула.

Без предупреждения Данте схватил и развернул меня, прижав спиной к своей груди.

— Валентина, я терпеливый охотник, — понизив голос, произнес Данте, и его тембр отозвался у меня внутри. — Рано или поздно ты расскажешь мне все, что я хочу знать.

Его рука скользнула по моему боку к бедру, задержавшись там на мгновение, и заставив меня затаить дыхание в предвкушении и смятении. Он задрал подол моей ночнушки до трусиков. Я задрожала и еще сильнее прижалась к его груди. Накрахмаленная ткань его рубашки шелестела при контакте. Это был странно эротичный звук. Данте просунул палец под кружевную ткань моих трусиков и погладил меня. Я застонала, уже влажная и умирающая из-за нашего спора и его близости. Я не представляла, почему он вдруг стал меня трогать или чем вызваны такие перемены в его намерениях, и меня это не заботило, пока он продолжал прикасаться ко мне. Он погрузил пальцы между моими складками, и его дыхание стало тяжелее.

— Ты хочешь этого?

— Да, — просипела я, бесстыже потираясь об его руку, другой рукой Данте обхватил меня за талию и крепко удерживал. — Я хочу тебя, Данте.

— Скажи мне то, что я хочу знать.

Он медленно поглаживал пальцами туда и обратно. Медленный чувственный натиск заставил меня часто задышать. Я была на грани. Мое тело слишком долго этого ждало. Ноги начали дрожать, и я откинула голову назад, на плечо Данте.

— Разве ты не хочешь меня? — спросила я, задыхаясь, вместо того, что он хотел услышать.