Связанные долгом

Оглавление

Глава 15

Не знаю точно, что меня разбудило, но, когда я открыла глаза, солнце еще не встало. Небо вдалеке уже светлело и предоставляло достаточно света, чтобы различить окружающие меня предметы, но и только. Данте лежал, прижавшись к моей спине и уткнувшись лицом мне в плечо, его дыхание согревало мою кожу. От этого было жарко, но я не отодвинулась. Впервые я проснулась, когда Данте еще был в постели и держал меня в объятьях. Возможно, его подсознание приняло то, что он сам не мог, — что он хочет быть рядом со мной.

Я пыталась дышать ровно, чтобы казаться спящей и не разбудить мужа. Должно быть, я снова задремала, потому что проснулась, когда Данте отодвинулся от меня. Я осторожно прислушивалась, но с постели он не встал, а просто откатился во сне, если его ритмичное дыхание служило каким-то признаком. Я медленно перевернулась на другой бок, чтобы можно было его видеть. Данте лежал на спине, закинув руку за голову, простыни прикрывали его восхитительные бедра. Я осторожно приподнялась на одной руке, стараясь не издать ни единого звука. Пальцы чесались от желания пригладить его светлые волосы, пощекотать кубики его упругого пресса, проследить за дорожкой волос от пупка до его эрекции.

Я неуверенно протянула руку и легко провела пальцами по его волосам. Данте молниеносно вскинул руку, больно схватив меня за запястье. Он тут же сел, и его глаза встретились с моими, я сжала губы. Резким движением муж отпустил мое запястье. Покосившись вниз, я потерла уже формирующиеся на нем синяки. Данте коснулся моей обнаженной талии, прикосновение его руки было теплым и легким на моей коже.

— Я сделал тебе больно? — в его голосе слышалась серьезная озабоченность.

Я удивленно уставилась на него.

— Все нормально. Это я тебя напугала.

Данте взял мою руку и осмотрел следы, оставленные его крепкой хваткой на моем запястье, легко касаясь большим пальцем моей кожи.

— Я отвык просыпаться рядом с кем-то.

Это было самой личной вещью, которой он когда-либо делился со мной. Я должна была перестать копать глубже в желании большего.

— Я знаю. Все нормально. Ты привыкнешь к этому.

Он поднял взгляд, но его пальцы не переставали легко поглаживать мое запястье.

— Вы с Антонио спали вместе?

— В начале, да. В основном это было для создания видимости. У нас тогда еще была прислуга, и мы не хотели, чтобы она стала что-то подозревать. Сначала это было похоже на ночлег с другом, но со временем становилось все более неловко, особенно когда он приходил домой, пропахший своим любовником. Поэтому он уволил прислугу, и мы стали спать в отдельных комнатах.

Его глаза задержались на моей обнаженной груди.

— Не могу представить, как может мужчина смотреть на тебя и не хотеть быть с тобой.

Я затрепетала от счастья, но решила сохранить легкий настрой в разговоре, беспокоясь, что более эмоциональный ответ снова заставит Данте закрыться.

— Я думаю, Антонио то же самое сказал бы о тебе. Полагаю, ты мог бы быть в его вкусе.

Данте рассмеялся, и его лицо смягчилось.

— Это не то, о чем бы мне хотелось думать.

Я улыбнулась.

— Полагаю, что нет, — я сделала паузу и спросила: — Как бы ты поступил, если бы к тебе пришел один из твоих людей и признался, что он гей?

— Я бы сказал ему держать это в тайне и бороться с этим.

— Люди не выбирают быть геями. Они или геи, или нет. Ты заставишь своих людей жить во лжи.

— Они могут жить во лжи, или им придется жить с последствиями.

—Ты бы смог убить кого-нибудь за то, кого они любят?

— Может, общество и прошло долгий путь, но мафия выстроена на традициях, Валентина. В тот момент, когда я объявлю, что соглашаюсь с тем, что мафиози могут быть геями, в Синдикате разверзнутся врата ада. Это единственное изменение, которое я не смог бы протолкнуть. Мне не хотелось бы убивать кого-то, кто доверился мне, до тех пор, пока они хранят свой секрет. Я не сомневаюсь, что в Синдикате есть солдаты, которых привлекают мужчины, но они научились сдерживать себя. Они, скорее всего, женаты и живут во лжи, но пока делают это, они в безопасности.

Мы все еще сидели рядом друг с другом, действительно общаясь при свете дня. Я потянулась к груди Данте, слегка коснувшись кончиками пальцев его длинного шрама. Данте сжал мое запястье, на этот раз нежно, и отдернул руку. Он спустил ноги с кровати и встал. Я смотрела, как он направляется в ванную, совершенно голый, и все же покрытый сотнями невидимых слоев, сквозь которые мне никогда не пробиться.

Я опустила руку на колени. Вздохнув, тоже встала с постели. Не было смысла лежать в одиночестве, меня ждал напряженный день. Мой первый день в казино без Данте, отчего было тревожно и радостно одновременно. Быстро приняв душ, я до смешного долго выбирала наряды: не хотелось выглядеть слишком сексуально, но и скрывать свою женственность тоже не хотелось. Я знала, что этим людям, особенно Раффаэле, не нравится, что теперь с ними будет работать женщина, а что еще хуже — станет их боссом, и я не намерена была облегчать им жизнь. Они должны были научиться общаться с сильными женщинами, и, если не смогут, это их проблема. Я выбрала темно-синюю юбку-карандаш длиной до колена, подходящие босоножки и белую блузку с круглым воротником и длинными рукавами. Заправив подол блузки за пояс, я уложила волосы в пучок, позволив нескольким прядям свободно спадать.

Когда вошла в столовую, она была пуста. Я остановилась в дверях, взглянув на привычное место Данте. Его газета лежала сложенной рядом с пустой тарелкой. Я вздохнула и направилась к своему стулу, когда дверь открылась, и вошла Габи, неся графин со свежевыжатым апельсиновым соком и кофейник. Она просияла, улыбнувшись мне.