Ройал

Оглавление

— Вау. Это весьма впечатляет.

— Теперь наша страховка покроет расходы по реабилитации Брукса, но я думаю, что, возможно, ты могла бы бросить свою работу, чтобы круглосуточно заботиться о Бруксе?

Моя челюсть падает.

Любой учитель знает, что никто не уходит от работы, которую любит, от школы, которую любит, от директора, который тебе нравится. Такого рода тройные выигрыши в этой отрасли редкость.

— Я, ээ... Я не знаю, что сказать, — говорю я. Мое горло сжимается, мне нужна вода и свежий воздух, или я упаду в обморок.

— О, дорогая, здесь не о чем говорить. Я уже все объяснила директору МакКлин. Ты же знаешь, что мы живем по соседству. Она очень хороший друг. Она сказала, что у нее есть кем заменить тебя до конца года, но ей придется расторгнуть с тобой договор. Так что ты не должна беспокоиться о возвращении на работу после Рождества или в следующем году. Ты можешь сосредоточиться исключительно на Бруксе, — Бренда улыбается, поглаживая его руку. — Он будет нуждаться в тебе, Деми — в твоем пристальном внимании.

Замечательно.

Просто замечательно.

— Я очень люблю свою работу, Бренда, — отвечаю я. — Вы не должны были делать этого. Я хочу вернуться. И мы не знаем, как долго по времени займет его восстановление. Не кажется ли вам, что это было немного преждевременным?

— Ерунда, — она отмахивается от меня рукой. — Как бы там ни было, ты бы бросила свою работу после свадьбы. Бруксу нужна женщина в доме, и в любом случае ты стоишь намного больше, чем эта ничтожная зарплата. Твое место в доме. Женщины Эбботт управляют хозяйством, и они вытирают сопливые носы только тем детям, которых родили сами.

Губы Бренды растягиваются в теплой улыбке, смягчая грубые слова. Я не могу понять, но мне все-таки интересно, понимает ли она, что делает, или это всего лишь притворство. Может быть, она одна из тех людей с расстройством личности, которые манипулируют всеми вокруг, и никто не замечает этого.

Все ее причуды, все ее отличительные особенности... Я всегда рассказывала о них, смеясь и шутя над ними.

Но это уже переходит все границы.

— Бренда, я действительно надеюсь, что вы ничего не сделали, — у меня щиплет уголки глаз. Я чувствую, как подступают слезы.

— Милая, почему ты так расстроена? Я думала, что делаю тебе услугу. Учителя теряют свои лицензии, расторгая договор. Таким образом, тебе не придется иметь дело с последствиями того, что ты ушла с работы, — говорит она. — Я всего лишь пыталась помочь.

Я в двух секундах от того, чтобы рассказать ей о кредитных картах, оформленных на мое имя, когда входит Дерек.

— Я не останусь надолго, — говорит он. — Просто хотел проявить свою поддержку и проверить, как там наш парень.

Бренда поднимается, раскрывая объятия, и обнимает моего брата.

— Я ценю то, что ты пришел, Дерек. Я уверяю, Брукс узнает о том, что ты был здесь.

Она говорит так, словно он очнется в любую минуту и жизнь вернется на круги своя.

Я молюсь Богу, чтобы он очнулся.

И надеюсь, что он сможет разговаривать, потому что ему придется очень многое объяснить.

Кроме того, я хочу свою работу обратно, прежде чем станет слишком поздно. Мне нужно вернуться на работу.

Когда Дерек уходит, Бренда указывает на стул, который раскладывается в маленькую кровать.

— Почему бы тебе не отдохнуть, дорогая? Я тебя разбужу, если будет какая-либо реакция. Я знаю, что ты ничего не хочешь пропустить, да и журналист из «Вестник Рикстон Фоллс» будет здесь утром, чтобы взять у нас интервью.

— О. Я ничего не знала об интервью. Что, если он не очнется к тому времени?

— Это обычное уточнение, — говорит она. — У Афтон очень большой интерес к истории Брукса.

Мне в это сложно поверить. Вопросы девушки были банальны и неоригинальны, и когда мы впервые встретились, она выглядела так, словно готова была помереть от скуки.

— О, хорошо, — я разворачиваю стул и делаю себе маленькую кровать. Не знаю, удастся ли мне поспать сегодня вечером, но я собираюсь попробовать.

Что-то подсказывает мне, что завтра будет длинный день.

Глава 21

Ройал

— Мона, открой, — я стою на крыльце и стучу по двери дома с провисшей крышей своей биологической матери. Насколько я помню, она всегда жила в этом аду, где гниют полы и не только.

Нас забрали от нее, когда я пошел в первый класс. Мисти была еще в пеленках. И достаточно иронично, когда случилось то дерьмо семь лет назад, Мона была единственной, кто оказался рядом со мной. Она пришла на суд и посещала меня в тюрьме.

Это единственная причина, почему я стою здесь, стуча в ее дверь и теряя время.

— Ройал? Это ты? — скрип входной двери сопровождается зловонием из кошачьей мочи и грязных ящиков для мусора. — Эй, детка, входи.

Я показываюсь ей. Мона в желтом платье с гавайскими цветами. Она ковыляет в гостиную, шлепается на диван всем своим весом в двести двадцать килограммов и поднимает пульт дистанционного управления, чтобы приостановить шоу.

— Не видела тебя довольно долгое время, сын, — говорит она. Мона улыбается с полным ртом жемчужно-белых зубов. Это новые. Должно быть, наконец, получила свои зубные протезы.

Я ненавижу, когда она называет меня сыном. Будто мы семья. Я имею в виду — мы семья только по крови, но где она была все эти годы, когда меня отправляли с одной приемной семьи в другую? Я убежден, что единственная причина, по которой она снова появилась в моей жизни — она смогла, наконец, полностью побороть свою зависимость и поняла, что осталась совсем одна.